Д.П. БАК. Роман «Обломов»

Идиллический мир Обломовки — духовная родина главного героя романа. О том, что Гончаров работает над новым романом, читатели впервые узнали в 1849 году, когда был опубликован гончаровский «Сон Обломова» с подзаголовком «Эпизод из неоконченного романа». Эта публикация особенного успеха не имела, оставалось ждать появления полной версии книги. Ожидание однако растянулось на целых десять лет, и когда «Обломов» в 1859 году был наконец напечатан в журнале «Отечественные записки», на дворе была совсем иная эпоха, иные литературные и общественные проблемы обсуждались читателями, не все из которых помнили об  отрывке из романа, увидевшем свет десятилетие тому назад.

Спорили о соперничестве двух наиболее популярных русских романистов: одновременно с публикацией «Обломова» в «Современнике» был напечатан роман Тургенева «Дворянское гнездо» —гораздо более лаконичный, ясный, композиционно четкий. Рассуждали и о том, какой тип личности и, соответственно, — какой литературный герой наиболее созвучен современности. Конец пятидесятых годов — эпоха оптимизма и надежд, канун великих российских реформ. В этот контекст герой Гончарова не никак  не вписывался — в начале романа следовало долгое описание привычек человека, проводящего свои дни на диване, отгороженного стенами своей петербургской квартиры от новых веяний столичной жизни.

Памятливые читатели невольно сопоставляли странные картины петербургской жизни Ильи Ильича с картинами его детства, описанными во фрагменте, надолго опередившем роман. Действительно, без  понимания устоев жизни обитателей поместья Обломовки — маленького Ильи, его родителей, крепостных и дворовых людей — понять характер главного героя романа совершенно невозможно.

В «Сне Обломова» описано сообщество людей, живущее как бы вне исторического времени, в некоем застывшем в вечности мифе. «Ни грабежей, ни убийств, никаких страшных случайностей не бывало там: ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали их…»

Между жителями Обломовки нет социальных и сословных преград — в мире обломовской идиллии все равны, никто не обнаруживает чувств и желаний, выходящих за рамки заведенного порядка существования. Принятие пищи, праздные обсуждения  бытовых мелочей, сон — вот главные занятия помещиков Обломовых и их домочадцев. Их совершенно не интересует то, что происходит за пределами поместья, о мире вне Обломовки её жители могут лишь слагать легенды.

Каков художественный смысл «Сна Обломова»? Разумеется, легче всего рассуждать о лени и пассивности обломовцев, видеть в описании их быта пародию либо сатиру. Однако в их лени и праздности есть, безусловно, и оборотная, менее очевидная и наверняка более важная сторона. Обломовка воплощает в себе мифологические фольклорные представления об изначальной, райской эре существования человечества. Не случайно обломовцы никогда не рассуждают о смерти, как будто бы вовсе не ведают о ней. В мире мифологических представлений о природе смерть всегда означает рождение, предшествует ему — так вечер предвещает рождение нового дня, а “смерть” семени, попавшего в почву, предшествует росту и развитию нового растения.

Обломовцы живут по природным, растительным законам, жизнь и смерть в их мире чередуются так же мерно и непрерывно, как день и ночь, лето и зима. Здесь — и это самое главное! — нет отдельной, частной воли, нет столкновения интересов, а следовательно, — социальных и психологических конфликтов. Обломовское сообщество, обломовский стиль жизни может умереть только целиком, смерть же отдельных жителей Обломовки ничего не значит. Эта коллективная смерть, конец идиллического внеисторического мировоззрения и способа существования могут быть связаны только с воцарением иного стиля жизни, основанного на частном интересе, вере в прогресс и достижения цивилизации.

Именно подробное описание мира Обломовки, волею судеб появившееся в печати за десятилетие до опубликования романа задает основные смысловые параметры, составляющие самую суть проблематики романа.

Две среды обитания Ильи Ильича — Обломовка и Петербург — противостоят друг другу не только как мир провинции и мир столицы. Обломовка — это еще и мир абсолютного детства, в котором, нет взрослых проблем, конфликтов, самого разделения единой и целокупной полноты природной, естественной жизни на обособленные сферы влияния отдельных личностей либо сословных, идеологических,  профессиональных групп людей.

Идиллический мир Обломовки, кроме всего прочего, — это еще и мир абсолютной поэзии. Бытие обломовцев описано в размеренном и неторопливом эпическом повествовательном ритме.  С равной обстоятельностью описывается абсолютно всё, что попадает в поле зрения рассказчика, невозможно отдать предпочтение тому или иному конкретному человеку, событию, пейзажу. Если в идиллической Обломовке заведомо не происходит значительных событий, если здесь нет выдающихся личностей, значит, — важным становится абсолютно всё: мелочи быта, ничтожные предметы, незаметные люди. Вот она, неоднократно нами упомянутая прежде гончаровская абсолютная поэзия! В описаниях Обломовки она проявляет себя с тою исчерпывающей полнотой, которая, конечно же, затруднительна при изображении петербургской жизни (здесь неизбежна как раз избирательность в описании лиц и событий, учет социальных конфликтов и т.д.).

Две экспозиции романа Гончарова: Обломовка и петербургская квартира Ильи Ильича. Легко видеть, что в гончаровском романе существуют на равных правах два вступления, две экспозиции. Первая экспозиция — ранняя публикация главы «Сон Обломова», которая в окончательном тексте романа займет место в конце первой части. Вторая экспозиция — собственно начало гончаровской книги, описание квартиры Ильи Ильича Обломова. Сопоставление двух указанных фрагментов подсказано самою композиционной логикой романа «Гончарова»: от начала жизни Обломова, «сон» к  началу действия романа об Обломове (квартира на Гороховой улице).

Прежде всего, бросается в глаза полярная противоположность двух изображенных в романе мест обитания Ильи Ильича. В Обломовке все люди были знакомы друг с другом, живя в разных домах, составляли единое целое, монолитную группу людей, лишенных яркой индивидуальности и личной воли. В Петербурге же Обломов проживал «в одном из больших домов, населения которого стало бы на целый уездный город». Дом в Гороховой улице, таким образом, представляет собою уменьшенную модель городской жизни. В противоположность самоощущению обломовцев, во взаимоотношениях горожан господствует разобщение, отсутствие чувства единства и связанности друг с другом представителей разных профессий, мест проживания. Здесь часто невозможна простая осведомленность друг о друге, знакомство даже с ближайшими соседями по дому.

Однако, несмотря на отмеченные различия между двумя экспозициями романа имеется и существенное сходство. Квартира Ильи Ильича представляет собою не что иное как островок Обломовки в мире Петербурга. Обломовка была местом, идеально приспособленным для жизни, уютным, обжитым и домашним. Даже небо здесь казалось низким, словно потолок горницы. Жители Обломовки практически неотличимы не только друг от друга, но от вещей, деталей домашнего убранства.

В квартире Обломова дело обстоит сходным образом. Здесь царит теснота и запустение жизни, тянущейся по одной и той же раз навсегда сложившейся колее. Гончаров с равным вниманием и подробностью описывает самого хозяина квартиры и халат, повторяющий очертания его полной фигуры, диван с отставшей обивкой, домашние туфли, которые Илья Ильич умел обувать почти автоматически, едва пробудившись от очередного продолжительного сна. Сам Обломов, так же как и его слуга Захар, тоже в определенном смысле может быть сочтен одним из предметов интерьера квартиры, где никогда не происходит никаких событий. Налицо удивительное сходство людей и предметов! Да, воистину подобны друг другу человек, никогда не предпринимающий неординарных действий, почти лишенный души и самой одушевленности, и вещь, вечно находящаяся на своих местах, идеально “подогнанная” под телесные габариты и узкий ареал обитания жителей квартиры. То же мы наблюдали и в Обломовке: предельно обжитой, “очеловеченный” предметный мир усадьбы (здесь даже небо “жалось низко” к земле) и, в то же время, “опредмеченные” люди, изо дня в день повторяющие одни и те же рутинные действия.

Итак, квартира Обломова описана в романе как своеобразное посредствующее звено между крайностями – петербургским отчужденным миром частной воли и обломовской идиллией природной полноты и простоты жизни. Ясно, что обитатель подобного, промежуточного по своему смыслу и функциям помещения должен быть посредником между несовместимыми жизненными пространствами человеческого обитания, между противоположными воззрениями на жизнь. Именно таковым является Илья Ильич Обломов – о нем и пришел черед поговорить. Но прежде необходимо напомнить об истории литературно-критического осмысления характера главного героя гончаровского романа.

Статья Добролюбова о романе Гончарова, или Что же на самом деле такое «обломовщина»? Из всех многочисленнейших откликов на роман Гончарова наибольшую известность приобрела статья Н.А. Добролюбова в пятом, майском номере «Современника» за 1859 год. Публикация «Обломова» в «Отечественных записках» только-только завершилась, а известный критик радикальной ориентации уже определил по-своему основное значение главного героя романа. Добролюбов увидел в Илье Ильиче олицетворение определенной общественной тенденции, выделил мастерское изображение в одном человеке привычек и манер представителей целой социальной группы. А именно – тех,  кто и в эпоху общественного энтузиазма удовлетворялся ролью «лишних людей», прозябать в нерешительности и лени. Эти люди, по мнению Добролюбова, не выдержали испытания временем, оказались не способны к энергичным действиям на благо прогресса.

Невозможность найти себя, преследовавшая «лишних людей» поколения Онегина и Печорина, была обусловлена реальными социальными причинами, отсутствием возможностей для практической общественной деятельности. Совершенно не случайным выглядит в этом контексте из лермонтовской “Думы”: «Печально я гляжу на наше поколенье». Накануне же шестидесятых годов человек просто не имеет права оставаться лишним, потому что перед ним открыты все возможности практического применения своих способностей.

Такова, в самых общих чертах, логика рассуждений Добролюбова. Задача современной литературы, согласно мнению критика, состоит в том, чтобы выявить и проанализировать социальные причины появления типа людей, отказывающихся от социальной активности, указать средства для искоренения данных причин и тем самым послужить всё той же пресловутой «общественной пользе».

В позиции Добролюбова было много верного, да и анализ романа Гончарова был им исполнен вполне профессионально. Однако рассматривать гончаровскую книгу только в контексте сиюминутных (пусть и важных, масштабных!) проблем рубежа 1850—1860-х годов — значит неправомерно ограничивать реальное значение романа. Это особенно очевидно по прошествии почти полутора столетий с момента публикации «Обломова». Попробуем, взвешенно и аргументированно проанализировать образ главного героя романа, не солидаризуясь с идеологически тенденциозным мнением Добролюбова, но и не впадая в разоблачительный тон, признавая позицию критика «Современника» важной для воссоздания исторически достоверной картины восприятия главного романа Гончарова.

        Культурный смысл обломовской лени.

Мы уже говорили о том, что многие события и мотивы представлены в романе Гончарова как бы в двойной перспективе, являются, с одной стороны, проекцией насущных проблем конкретной эпохи (середины XIX века), а с другой  — указывают на универсальные культурные реалии «большого времени», выходящие далеко за рамки общественно-исторических проблем. Так, Обломовка — одновременно и сонное царство «социально пассивных»  людей, «развращенных барством», и символическое описание фольклорно-мифологического «золотого века».

Та же двойственность касается и знаменитой «лени» Обломова. В ней, конечно, заключена и толика «добролюбовского» смысла, то есть Илья Ильич может быть понят как воплощение «обломовщины» — человек, прозябающий в постыдной праздности и не способный активно участвовать в жизни.

Однако уже на первой странице романа подобное, ограниченное рамками «общественной актуальности»  прочтение мотива обломовской лени, отметается напрочь. «Лежанье у Ильи Ильича не было ни необходимостью, как у больного <...>, ни случайностью, как у того, кто устал, ни наслаждением, как у лентяя: это было его нормальным состоянием». Как видим, «лежанье» Ильи Ильича не может быть выведено из каких бы то ни было внешних обстоятельств, является не следствием, но причиной, точкой отсчета. Коль скоро лень для Обломова — «нормальное состояние», то нужно не оценивать его позитивно либо негативно, но разобраться в исконной сути, изначальном смысле этого явления.

Обломов — не тип лентяя, байбака, лежебоки, но человек, олицетворяющий собою абсолютный отказ от поступка, деяния как такового. Добровольное отстранение себя от забот повседневности может означать не только слабость и нерешительность, но и добровольное «невмешательство» в окружающий мир, если под этим словом понимать не конкретную социальную действительность, но универсальную реальность человеческого бытия.

С подобного рода сознательным отказом от активности традиционно связано благочестие, мудрость и иные особенности праведного человека. Известный филолог и культуролог В.Н. Топоров так говорит о «Житии Сергия Радонежского», быть может, самого великого русского подвижника: «Главные черты его личности — <...> тихость, кроткость, молчаливость, <...> смирение. <...> Все эти добродетели суть одна более общая особенность - <...>  такое нереагирование на мир <...>, которое не возмущает этот мир, освобождает его от нереагирующего субъекта. В философском смысле это — уступление себя миру, которое дает уступающему высшую степень свободы, освобождение от мира, в религиозном смысле это — недопущение в себя зла мира»[1].

Заметим, мы ни в коем случае не пытаемся прямолинейно превратить Обломова из лежебоки в святого, однако всё же довольно легко заметить, что в романе разными персонажами много говорится о его кротости, доброте, «голубиной чистоте» и т.д. Главный ключ к правильному пониманию образа Обломова — не столько те или иные конкретные особенности характера Ильи Ильича, сколько его функции в композиции романа.

Обратимся снова к начальным сценам гончаровской книги, вспомним о череде визитов, с которыми приезжают к Обломову светский ловелас Волков, бывший сослуживец Ильи Ильича чиновник Судьбинский, литератор, сторонник «реального направления» в искусстве Пенкин... Всё это люди, из кипучей петербургской жизни вдруг оказавшиеся в застывшем мирке обломовской квартиры, люди, Обломову совершенно чуждые.

Посетители приезжают к Обломову с одной и той же целью: уговорить Илью Ильича отправиться с ними на загородное «Екатерингофское гулянье», традиционно проходившее первого мая и отмечавшее  наступление весны, начало дачного сезона. Однако пригревшийся под одеялом Илья Ильич приветствует входящих одними и теми же словами: «Не подходите, не подходите: вы с холода!»

Волков, Судьбинский, Пенкин представляют собою возможную проекцию судьбы главного героя романа, если бы он поборол лень и стал бы активно действовать на поприще службы, литературы либо светских удовольствий. Все эти роды активности совершенно неприемлемы и чужды для Ильи Ильича, носящего в сердце образ абсолютного детства, райского, не раздробленного на мелочи и частности существования людей в родной Обломовке.

Потому-то все беседы с посетителями-деятелями завершаются почти одинаковыми изумленными восклицаниями Ильи Ильича. Волкову: «Где же тут человек? На что он раздробляется и рассыпается?» Судьбинскому: «А как мало тут человека-то нужно». Пенкину: «Где же человечность-то? <...> Человека, человека давайте мне! <...> Любите его...» Такое настойчивое повторение одних и тех же фраз, разумеется, имеет глубочайший смысл. Да, Обломов проводит дни в праздности, но нельзя же не замечать, от каких именно действий он отказывается!

Обломовское неучастие в жизни принципиально двойственно. С одной стороны, лень и бездействие способствуют сужению жизненного горизонта Ильи Ильича, провоцируют сатирические, в духе Добролюбова, оценки. Однако, с другой стороны, отказ от действия способствует сохранению цельного ощущения жизни — это понимают, между прочим, и все посетители. В их визитах нет и не может быть никакой практической цели: ведь всем известно, что  Обломов никогда и никуда не выезжает, а следовательно, нет никаких надежд выманить его на гулянье в Екатерингоф. Они приезжают к Обломову по совершенно иным причинам.

В начале первой части действие романа словно бы застывает, как жизнь Обломова в квартире на Гороховой улице. Сюжетное развитие кажется невозможным: Обломова приглашают совершить нечто заранее для него невозможное. Смысл завязки романа выходит далеко за рамки рассказываемой истории как таковой. Здесь не просто беседуют чуждые друг другу собеседники, но сталкиваются и вступают в диалог два отношения к жизни. Да, посетители приходят на Гороховую вовсе не для того, чтобы пригласить Обломова на гулянье. Они появляются здесь, с тем чтобы именно Илье Ильичу, воплощающему цельность ощущения жизни, рассказать о себе, подвергнуть» испытанию на прочность собственные привычки и воззрения, всеми иными знакомыми воспринимающиеся как норма и не подлежащие сомнению и оценке.

Обломов и Штольц. Последним из посетителей квартиры на Гороховой оказывается Андрей Иванович Штольц, друг детства Ильи Ильича, сын немца-управляющего соседним с Обломовкой имением. Штольц — антипод Обломова буквально во всем. Он с юности привык к труду, своими руками добился нынешнего благополучия, богатства и душевного равновесия.

К пониманию характера Штольца также можно подходить двояко. Наиболее прямолинейный («добролюбовский») ход мысли заключается в том, чтобы представить жизненные устои Штольца как позитивную программу Гончарова, его (Штольца) активность — в качестве продуктивной альтернативы обломовской лени. В самом деле — Штольц все свои усилия направляет на благие дела, пытается помочь Обломову расстаться с разрушительным бездельем ленью, привлечь к труду, открыть ему мир любви (знакомство с Ольгой Ильинской) и т.д. Казалось бы, именно целеустремленные люди, подобные Штольцу (ср. немецкое слово «stolz» — гордый), созвучны эпохе предреформенного оптимизма, способны совершить реальные дела для процветания России.

Однако нельзя забывать о том, что и в характере Штольца присутствуют смыслы и обертоны, далеко выходящие за рамки конкретной исторической эпохи. Как обломовскую лень невозможно полностью мотивировать внешними, социальными причинами, так и деятельный характер Штольца важен для нас как универсальная точка отсчета, феномен абсолютной активности, нуждающийся в понимании, а не в позитивной либо негативной оценке.

В знаменитом споре Обломова и Штольца в четвертой главе второй части романа Илья Ильич тщетно пытается добиться от своего друга объяснений по поводу своего деятельного оптимизма.

«— Когда-нибудь перестанешь же трудиться, — заметил Обломов.

— Никогда не перестану. Для чего?

— Когда удвоишь свои капиталы, сказал Обломов .

— Когда учетверю их,  и тогда не перестану».

Обломов изумлен: он видит, что и в этом случае деятельность отчуждена от нужд личности, не связана непосредственными узами с её сокровенной сущностью, а следовательно, ведет человека к «раздроблению». Деятельность Штольца имеет цель в самой себе, он, по его собственному выражению работает «для самого труда, больше ни для чего».

Не случайно читатель так и не узнает, чем именно занимается Штольц, очень бегло и расплывчато упоминается в романе, что Штольц сотрудничает в некой фирме, которая «продает товары за границу».

Итак, в спорах друзей-антиподов Обломова и Штольца присутствуют различные смысловые уровни. Самый поверхностный: спорят разные по характеру люди, связанные общими воспоминаниями детства, друг другу интересные, друг друга пытающиеся убедить в своей правоте.

Иной смысл противостояния Ильи Ильича и Андрея связан с более широким общественным контекстом предреформенной эпохи. Сталкиваются два “героя времени”: активный деятель и бессильный мечтатель-ленивец.

Наконец, на самом высоком уровне обобщения, в романе Гончарова можно усмотреть присутствие двух принципов поведения, двух нравственно-философских взглядов. Обломов олицетворяет абсолютное недействование,  неучастие в жизни, воздержание от поступка в пользу размышления; Штольц —  столь же абсолютное действование, безграничное погружение в практическую жизнь. Оба универсальных принципа лишены прямой связи с простыми земными нуждами героев; читателю кажется, что Штольц, по его собственным словам, “никогда не перестанет” трудиться, а Обломов никогда не выйдет из состояния ленивого прозябания на диване. Как же в романе разрешается этот сюжетный тупик?

Мотив испытания в “Обломове”. Дальнейшие события романа словно бы предсказаны теоретической дискуссией Обломова и Штольца о смысле труда, общественной активности. Андрей решает во что бы то ни стало пробудить своего незадачливого приятеля для новой жизни — радостной, полной запоминающимися событиями и глубокими чувствами. Вместе со Штольцем пытается “излечить” Обломова от лени и Ольга Ильинская – прекрасная молодая женщина, с первой встречи вызвавшая глубокую сердечную симпатию Ильи Ильича.

Ключевым для понимания событий, разворачивающихся во второй и третьей частях романа, является мотив испытания. Прежде всего, испытанию подвергается сам Илья Ильич. Сумеет ли он ответить на любовь Ольги, понять высокую меру ответственности за любимого человека – вот что в первую очередь волнует читателя.

Однако, как всегда у Гончарова, в обыденных событиях присутствует вечное, философское измерение, универсальный масштаб. Не только конкретный человек, Илья Ильич Обломов подвергнут нелегкому жизненному испытанию. В романе испытываются на прочность оба универсальных принципа отношения к жизни: абсолютное недействование по Обломову и штольцевское поклонение активному поступку.

Обломовское воззрение предполагает тщетность любого вмешательства в жизнь – неужели даже попытка обрести счастье в любви окажется бессмысленной?

Согласно взглядам Штольца, в жизни нет и не может быть препятствий, которые нельзя было бы устранить в результате обдуманных и целенаправленных действий – неужели обломовская инертность непреодолима?

Гончаров не дает окончательного ответа на эти вопросы. В финале романа Обломов без видимых причин отказывается от Ольги, переселяется на окраину Петербурга, снова облачается в свой халат и погружается в беспросветную лень. С одной стороны, поражение Обломова и его жизненной философии налицо, главный герой романа как будто бы не выдерживает испытания любовью и закономерно гибнет. Однако терпит поражение  также и несокрушимая уверенность Штольца и Ольги в том, что разумных целей можно добиться разумными средствами. Несмотря на все усилия, им не удается победить нежелание Ильи Ильича действовать практически, добиваться целей, вроде бы ему же самому выгодных (счастье с любимой женщиной).

Получается, что и «обломовское» и «штольцевское» воззрения на мир не выдерживают проверки на прочность, нуждаются в существенной коррекции. Такой вывод противоречит «добролюбовскому» прочтению романа Гончарова. Исходивший главным образом из общественных потребностей предреформенного времени автор статьи «Что такое обломовщина» в итоге своих рассуждений пришел к заключению вполне ясному и определенному. Эпоха нуждается в деятелях, поэтому обломовщина, болезненная инертность нуждается в решительном искоренении. Как мы видим, подобный вывод существенно сужает реальные смысловые горизонты гончаровского романа.

Любовь и семья в жизни Обломова. Окончательно утративший интерес к столичной жизни Обломов замкнуто живет и умирает на Выборгской стороне. Ольга и Штольц наслаждаются счастливым браком, как будто бы и не вспоминая о крушении надежд на пробуждение Ильи Ильича от дремотной лени. Что означает подобный исход событий? Не получается ли, что споры Обломова и Штольца совершенно не продуктивны? Что абсолютное недеяние и абсолютная жизненная активность никак не соприкасаются, существуют порознь, абсолютно равноправно и независимо друг от друга?

Равноправие главных героев романа Гончарова на самом деле достаточно условно. Ясно, что именно Илья Ильич Обломов находится в центре авторского внимания, именно в его характере заключена основная загадка, если угодно, — даже провокация. Как же так, думал читатель конца 1850-х годов, — на дворе эпоха всеобщего энтузиазма, а почтенный беллетрист Гончаров выводит в своем новом романе тип лежебоки и лентяя!?.. Попробуем разобраться в художественном изображении судьбы главного героя гончаровского романа.

Жизнь Ильи Ильича представлена в романе в трех фазах: Обломовка (и ее продолжение — квартира в Гороховой), лето на загородной даче и, наконец, Выборгская сторона. Очень важно, что каждой из фаз соответствует особое представление Ильи Ильи Ильича о любви и семейной жизни. До самой встречи с Ольгой Обломову «всегда грезилась женщина как жена и никогда — как любовница». Илья Ильич «никогда не хотел видеть трепета в ней, слышать горячей мечты, внезапных слез, томления, изнеможения и потом бешеного перехода к радости».

Ясно, что сокровенным представлениям Обломова о женщине соответствует вовсе не прекрасная, страстная, волевая Ольга Ильинская, а скорее вдова Агафья Пшеницына, хозяйка квартиры на Выборгской стороне, ставшая женою Обломова, матерью его сына. Именно она сумела вернуть Обломова к органически присущей ему безмятежности, воплотить в жизнь детские мечты о семейном счастье. Но если так, то последние годы жизни Ильи Ильича – никак не следствие малодушного отказа от полноты жизни и любви, но, наоборот, — счастливое возвращение в идиллический мир Обломовки. Значит, замысел Штольца и Ольги, имевший целью «разбудить» Обломова — не столько испытание, которого герой романа не выдержал, сколько искушение, которое ему удалось преодолеть.

Смысл финала гончаровского романа. Илья Ильич умирает, так и не отказавшись от своих привычек, не достигнув в жизни никаких ощутимых результатов. Однако после смерти его присутствие в жизни основных персонажей романа вовсе не сходит на нет. Не видит смысла в жизни без Обломова его слуга Захар. И, главное, Ольга и Штольц не просто воспитывают сына Ильи Ильича, но и постоянно думают о нем. Очень важен следующий диалог супругов:

« —  Уж не любишь ли ты его по-прежнему? — спросил Андрей шутя.

— Я люблю его не по-прежнему, но есть что-то, что я люблю в нем, чему я, кажется, осталась верна».

О чем идет речь — понятно. Неудачная попытка прямолинейно (и во многом — насильственно) погрузить Илью Ильича в кипение страстей и желаний стала для будущих супругов едва ли не главным событием жизни. Можно сказать, что именно память об Обломове, понимание значительности его духовного опыта и становится основой для соединения судеб Штольца и Ольги. Их жизнь не сводится только к сиюминутной и хлопотливой «полезной» деятельности, в ней присутствует «вечное» измерение, большое время, которое невозможно вывести из соображений «пользы» или из «потребностей времени».

Так гончаровское противостояние двух жизненных укладов (Обломовки и Петербурга) не заканчивается победой одного и поражением другого. Вечное и повседневное, абсолютное и практическое идут рука об руку, и только причастность к обоим началам, по Гончарову, приблизить человека к полноте его земного существования.

Р е к о м е н д у е м а я   л и т е р а т у р а

Роман И.А.Гончарова «Обломов» в русской критике. Л., 1991.

В книге перепечатаны наиболее известные отклики критиков XIX века на главный роман Гончарова. Издание содержит многие в настоящее время труднодоступные тексты, книга снабжена историко-литературными комментариями

Краснощекова Е. Иван Александрович Гончаров. Мир творчества. СПб., 1997.

Главное внимание автора сосредоточено на единстве эстетики и поэтики художественной, очерковой, литературно-критической и мемуарной прозы писателя. Подробно анализируются все крупные произведения Гончарова.

Краснощекова Е.А. «Обломов» И.А.Гончарова. М., 1970.

В книге обстоятельно воссоздана история работы Гончарова над его главным романом, а также взаимосвязь поэтики «Обломова» с литературными событиями середины XIX века.

Лихачев Д.С. Нравоописательное время у Гончарова // Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. 3-е изд., М., 1979.

Прослежена связь художественных принципов Гончарова с традициями древнерусской словесности.

Постнов О.Г. Эстетика И.А.Гончарова. Новосибирск:, 1997.

Автор подробно исследует основные эстетические принципы Гончарова (тип персонажа, особенности художественного времени и пространства, категория).

Мельник В.И. Реализм И.А.Гончарова. Владивосток, 1985.

Особое внимание автор уделяет европейскому контексту романов Гончарова, в частности присутствию в них русских вариаций «вечных образов» мировой литературы (Гамлета, Дон-Кихота и т.д.)

 

[1]  Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т.2. М., 1998. С.396.