Помещаем доклад ученика 10-го гуманитарного класса на Топалеровских чтениях 2015 года.
ДИМА БОЧКОВ.
«Образ Крысолова в песнях ХХ века».
Основная цель моего доклада — рассказать как мотивы средневековой легенды 13 века отразились в творчестве поэтов 20 века, культурно и исторически более близкого к нам, чем поэзия предшествующих веков. Рассматривать я буду именно стихотворения-песни, так как сам жанр песни, как музыкального произведения, соответствует одной из ключевых образов первоначальной легенды — музыке. Первое произведение — это стихотворение Иосифа Бродского «Романс для крысолова и хора», второе — стихотворение Владимира Ланцберга «Старая история».
Сначала надо кратко рассказать, а скорее — напомнить саму легенду о Гамельнском крысолове, которая является просто популярным изложением расхожей истории о некоем музыканте, который способен своей музыкой влиять на сознание животных и людей. Самое любопытное отличие легенды о гамельнском крысолове — это то, что это одна из немногих легенд, которая имеет точную дату — 26 июня 1284 года. В хрониках города Гамельна есть следующая запись:
«В 1284 году в день Иоанна и Павла, что было в 26-й день месяца июня, одетый в пёструю одежду флейтист вывел из города сто и тридцать рождённых в Гамельне детей на Коппен близ Кальварии, где они и пропали».
Эта дата —26 июня — стала для гамельнцев своеобразным отсчетом времени— «от ухода детей наших». Всё это наводит на мысль о том, что за этим стояли какие-то реальные события; существуют разные предположения, но ни одно из них не доказано.
Итак, сама легенда: город Гамельн разбогател на торговле хлебом, так как стоит на реке Везер, которая является торговым маршрутом. Однажды в городе появилась уйма крыс (некоторые варианты говорят, что крысы появились после того, как жители города продавали хлеб голодающим крестьянам по непомерно большим ценам). И жители города ничего не могли с ними поделать. Потом появляется сам Крысолов, который предлагает за определенную сумму избавить город от крыс, на что магистрат радостно соглашается. После этого Крысолов, играя на своей флейте, уходит из города, а за его музыкой следуют все крысы, он выплывает на лодке в центр реки, крысы идут за ним и все дружно тонут. Однако из-за жадности гамельнцев награды он не получает. Через некоторое время он возвращается, одетый в пеструю одежду, начинает играть на дудочке, но на этот раз на музыку уходят дети, которых он уводит из города. И больше их никто не видел. Всего было 130 детей.
Крысолов тесно связан с абстрактной силой, с помощью которой можно управлять сознанием — с Музыкой. В зависимости от трактовки можно сказать, что Крысолов — это служитель Музыки или само воплощение Музыки. Однако вопрос в том, что такое Музыка? Допустим, это одно из воплощений такого понятия, как Искусство, нечто, что так или иначе воздействует на человека, вызывая в нем те или иные чувства и эмоции. В контексте легенды воздействие Искусства на человека настолько велико, что заставляет его подчиняться, идти следом. Искусство — уже не нечто, сотворенное человеком, а нечто, существующее вне человека и то, что выше человека. Возможно, это другое название или форма другого абстрактного понятия, которое в христианской традиции называется Богом, — любовь. Три очень конкретных понятия: Бог-отец, Бог-сын и Святой дух — суть три воплощения абстрактной силы под названием Любовь. А дьявол — это воплощение той же силы, но с отрицательным зарядом — Ненависть. Это та же сила, способная воздействовать на человека, однако, в отличие от Любви, она несет разрушение, а не созидание. Не думаю, что есть нечто, вбирающее эти два понятия, потому что по сути это одно и то же. Любовь, Ненависть, Искусство, Жизнь — это всё разные названия одного предмета, который стоит выше человека, который дает жизнь человеку, который дает смерть человеку. Это позволяет говорить, что Крысолов в своем изначальном варианте — как раз та сила, которая стоит над человеком. Бог или Дьявол. И конфликт всей легенды строится как раз на столкновении человеческой реальности с этой неземной силой. В христианской культуре существует два сверхъестественных начала, которые выражают собой добро и зло соответственно — это Бог и Сатана, падший ангел. Образ Крысолова есть воплощение этих двух начал, которое изначально имеет нейтральный заряд (+1 + (-1) =0). Это нам дает право трактовать образ и так и этак. С одной стороны — как Христа, который освобождает город от крыс (на мой взгляд, здесь присутствует вполне очевидная аналогия: как Иисус заставляет стадо свиней сброситься в море, так и Крысолов заставляет скопление крыс сбросится в реку). С другой стороны, как Дьявола, который уводит за собой наивных детей, юные, несформировавшиеся души. Любопытно, но крысы — это тоже воплощение человеческой души. Да, образ крысы можно понимать и как Божье наказание за грехи, и как человеческие страсти, но если обратиться к европейской мифологии, то мы обнаружим, что мышь или родственная ей крыса — это символ души человека. А если наложить этот символ на европейское культурное восприятие крысы, то получается не очень приятный образ, говорящий о природе человека. А Крысолов соответственно — ловец душ человеческих, властитель душ человеческих — как Бог, так и Дьявол.
Стихотворение Иосифа Бродского «Романс для Крысолова и хора» было написано в 1961 году. Прочитав стихотворение, можно сразу же сказать, что это стихотворение политическое. Да, политика играла в жизни Бродского значительную роль, однако он себя никогда не позиционировал как жертву режима или как диссидента, ему важнее было быть поэтом, а поэзия выше политики.
В стихотворении присутствуют три основных образов — Крысолов, крысы, дети — и эти образы находятся на вполне определенном географическом и культурном пространстве — России. Да, именно Россия в целом, хотя львиная доля стихотворения посвящено описанию коммунистического строя и эмиграции из СССР, и подтверждением будут эти строки:
«Как он выглядит — брит или лыс,
Наплевать на прическу и вид,
Но счастливое пение крыс,
Как всегда, над Россией звенит!»
Таким образом в стихотворении есть два векторных направления:
1) Движение по кругу: судьба Россия циклична, и всё приходит на круги своя, образ Крысолова цикличен, и соответственно образ крыс цикличен.
2) Движение от: линейного движения «детей», во-первых, за границу, и никаких возвращений назад, а, во-вторых, в далекое светлое будущее, в которое ведет их Крысолов.
И ирония как раз в том, что это «линейное» движение на самом деле циклично — идем в далекое светлое будущее, но всё приходит на круги своя. Об этой цикличности говорят следующие строчки:
Вечный мальчик, молодчик, юнец,
Вечный мальчик, любовник, дружок...
Вообще Крысолов — это очень устойчивый образ в политической жизни, Крысоловом называли еще Наполеона, а в ХХ веке было известно три Крысолова: а) Адольф Гитлер б) Бенито Муссолини в) Иосиф Сталин. Таким образом, можно сказать, что образ Крысолова у Бродского — это цельное воплощение коммунистической власти, а вернее сказать, диктатуры вообще. Поэтому образ Крысолова цикличен: за диктатором приходит новый диктатор: за князем царь, за царем император, за императором Вождь. Естественно, что будет после Вождя, в 61 году Бродский знать просто не может. Крысолов теряет свое изначальное сверхъестественное значение по сравнению с оригиналом, однако остается силой, которая находится выше отдельного человека. Но власть земная сама по себе — это бытовое понятие, придуманное человеком, поэтому можно сказать, что Крысолов — порождение среды, в которой он находится, он от мира сего, он действует на людей простым, понятным, жестоким, человеческим методом.
Интересно, что в стихотворении есть «музыкальное сопровождение»: флейта и барабаны. Флейта — как инструмент Крысолова («Так же флейтой настойчиво мчись...»), барабаны — как ритм стихотворения, который напоминает ритм марша. Сочетание флейты и барабанов наводит на мысли о военной музыке, о милитаризации, что вполне соответствовало советским реалиям. На этом мотив музыки не заканчивается — в стихотворении есть очень четкая аллитерация свистящих и шипящих звуков. Примеры: 1) «Шум шагов, шум шагов, бой часов...» 2) «Снег следы заметет, занесет...»
Постоянные повторения «город спит», «вот и жизнь» итд, отсутствие характерных для Бродского анжембманов добавляет стихотворению музыкальности.
Образ детей двойной: с одной стороны, это как раз таки эмигранты, которых Крысолов «вынуждает» уехать и покинуть отцов и матерей, а с другой стороны, это как раз тот самый обманутый народ, который идет вслед за флейтой Крысолова. Мысли о том, что имеется в виду именно эмиграция, могут подтвердить следующие строки:
Так спасибо тебе Крысолов
На чужбине отцы голосят,
Так спасибо за славный улов,
Никаких возвращений назад.
Действие происходит зимой, что противоречит тексту легенды, действие в которой происходило летом. Мотив «зимы» рождает устойчивый ассоциативный ряд с такими мотивами, как «мороз», «снег», «холод» — причем холод не только физический, но и холод политический, который появляется из-за холода духовного.
На вопрос «что же делать?» дано два взаимоисключающих себя ответа: забвение и безумие. Быть в трезвом уме не дает позволяет политический режим.
Стихотворение Ланцберга было написано через 19 лет после стихотворения Бродского, в 1980 году. В «Старой истории» присутствует общий мотив со стихотворением Бродского — у них одинаковый «музыкальный аккомпанемент»: флейта (дуда) и барабаны. Стихотворение представляет из себя разговор лирического героя с Крысоловом, в ходе которого мы знакомимся с другой трактовкой образа пестрого флейтиста: если в немецкой легенде реальность сталкивается с Крысоловом, а у Бродского Крысолов — часть этой реальности, то у Ланцберга Крысолов сталкивается с не очень благоприятными реалиями. А сам Крысолов особо не впечатляет, это не сверхъестественная сила, а ребенок, пробудившийся ото сна, так напоминавшим ту самую старую историю. В этой истории остались и звезды, и прибой, а здесь только деньги, ножи, вероломство и крысы. Соответственно, что такое зло — это не дьявольские наваждение и не жесткий тоталитарный режим, а сама жизнь и люди. Так что Крысолов оказывается героем, которому автор симпатизирует, но борец с крысами, т.е. с человеческими пороками, оказывается борцом с человеческой сущностью, а точнее Дон-Кихотом. Дон-Кихотом без вероломства и без ножа, с прибором — следить за полетом звезд, музыкантом без слуха и без дуды. Да, ты Крысолов, но «напрасны твои труды»; да, ты веришь во что-то, наверное ты прав, но «они правей». Понятно, что такой Крысолов успеха не добьется, ему остается только увести детей из этого мира куда-нибудь подальше, чтобы они тоже не выросли крысами.
Любопытно, что существует такой вариант легенды, что дети не погибли, а наоборот, построили условный «Светлый город» на территории Трансильвании, современной Венгрии, а Гаммельн превратился в темный город стариков. Помимо традиционного понимания, что Крысолов увел детей и совершил зло, существует весьма распространенное мнение, что уведя детей, Крысолов совершил добрый поступок, что детям не место среди крыс. Однако, если в легенде Крысолов увел их в «Светлый город», то куда уйдут дети в стихотворении Ланцберга? Ни в стихотворении, ни в его небольшом комментарии Ланцберг не дает ответа:
«"Старая история", можно сказать, — попытка взглянуть на историю крысолова из Гаммельна немножко другими глазами, с другой стороны. Почему он увел оттуда детей? Что это был за город такой — Гаммельн? Что это была за страна такая — Германия? Вопрос спорный, нужно ли уводить детей, но мысли такие были, появилась и такая песенка...» (Владимир Ланцберг)
Быть может, смерть — это и есть своеобразный уход из этого мира, где нет места детям. Что хотел сказать Ланцберг? Подставить зеркало или повторить призыв Христа «будьте как дети»? Видимо, он решил дать читателю возможность выбрать самому.
